Теперь я перехожу к другому, трудно оторваться от мысли о наших необычайных военных успехах. Опять широко шагнул наш сказочный богатырь, взяв Гродно, стоя одной ногой у границы Пруссии, у самого гнезда фашизма. Посмотрим, чем вечером порадует нас наш родной Сталин. В ожидании этого приятного часа продолжаю свое повествование. Я уже вначале, после смерти Ивана Петровича, писала о переоценке ценностей его учения, которая наблюдалась и сейчас наблюдается среди некоторых его учеников. Есть такие «наследники», которые хотят приписать Ивану Петровичу свои мысли и на мое заявление по поводу одного научного вопроса, что Иван Петрович говорил, мне было заявлено: «Мало ли что говорил, он думал иначе». Это-то Иван Петрович? Как они мало знали и понимали его! На днях мне срочно в 4½ дня пришлось прочитать и дать отзыв на обширную диссертацию в 650 страниц бывшего ученика Ивана Петровича, работавшего у него по условным рефлексам 4 года, после его смерти работавшего под руководством Л. А. Орбели. Мне страшно трудно было выполнить задание в такой короткий срок, да еще в жаркий июльский месяц. Опять пришлось напрягаться в жару, которую я с таким трудом переношу.
Я думала, что ввиду спешности и обширности диссертации дам отзыв на основании выводов диссертанта Э.Г. Вацуро, но этого не пришлось сделать. Диссертация оказалась очень содержательной, великолепно выполненной по форме и очень заинтересовала меня, так что мне пришлось вставать в 5 часов утра, чтобы успеть ее всю прочитать. Эта диссертация дала мне повод извлечь из нее нечто, что окончательно угробило бы тех, которые до сих пор искажают учение Ивана Петровича, считая, что у него принцип целостности синтеза вначале отсутствовал и потом навеян был гештальтистами. Как раз диссертация Вацуро написана на эту тему: «Принцип целостности в изучении высшей нервной деятельности методом условных рефлексов». (Он работал с собаками, низшими и высшими обезьянами.) Автор в своей диссертации очень хорошо представил очерк развития идеи целостности, на основании литературных и своих собственных наблюдений, указывая, что принцип целостности в настоящий момент является одним из ведущих методологических принципов. В основе этих всех его исследований было положено выяснение цельности реакций организма, то есть поведенческий принцип в широком смысле слова. Среди разных затронутых им вопросов он указывает также на значение трудовой деятельности, оказавшей исключительное влияние на развитие головного мозга – кинестетического (двигательного) анализатора. Его исследования показали, что кора головного мозга реагирует как единое целое, и что количественные показатели метода условных рефлексов могут быть использованы для изучения качественного показателя центральной нервной системы как целостного единства.
В его опытах система оказалась в полном подчинении от целого, а целое проявлялось в частном, то есть количественная сторона условного слюноотделения является выражением качественного состояния как единого целого. Своей работой ему удалось показать, что использование гениального метода Ивана Петровича таит в себе неисчерпаемые возможности в познании целостной реакции организма, каким является поведение в его историческом и индивидуальном развитии. Всесторонне представив научное мировоззрение Ивана Петровича Павлова, он дал надлежащий отпор для совершенно неверных выводов его некоторых учеников, формально подходящих к мировоззрению Ивана Петровича. Отпор тем, кто обвинял Ивана Петровича в механицизме и отсутствия синтеза в его учении. Иван Петрович создал оперативный метод, позволяющий изучать сложные физиологические явления в целом организме. Он понимал поведение животного как целостную деятельность. Он говорил и писал, что теория рефлекторной деятельности опирается на 3 основных принципа точного исследования: 1) принцип детерминизма (то есть толчка, повода, причины для всякого данного действия эффекта). Во-вторых, принцип анализа и синтеза, то есть первичного разложения целого на части-единицы, и затем снова постепенного сложения целого из единиц. И наконец 3-й принцип структурности, то есть разложение действий силы в пространстве, приурочивание динамики к структуре.
Каузальный подход к решению биологических проблем, с одной стороны, и материалистическое мировоззрение, с другой – определяли путь исследовательской деятельности Ивана Петровича, направляя его на выявление детерминирующих (причинных) факторов в изучаемой им области. Принцип детерминизма являлся для Ивана Петровича одним из кардинальнейших методологических принципов . В этом аспекте Иван Петрович употреблял термин «механическое толкование». Его внутренний смысл развертывался в плане причинно-следственной трактовки явлений. Иван Петрович вкладывал в него механическое объяснение и несколько иной смысл, чем это принято. Он говорил: «Психологическое рассуждение есть адетерминистическое рассуждение, не причинное». Я признаю явление, происходящее ни оттуда, ни отсюда. Вацуро говорит: «Пусть не смущает критиков, кажущийся механизм павловского заявления».
Пользуясь данными Л.А. Орбели, автор диссертации правильно указал на способность центральной нервной системы устанавливаться, адаптироваться к определенной качественной деятельности, что дает основание для заключения, что кора головного мозга выступает как одно целое. Вместе с тем он совершенно правильно указал, что динамическое рассмотрение физиологических явлений, связываемое у Л.А. Орбели с историко-генетическим эволюционным подходом (широко им использованным) к изучению физиологии вообще и физиологии высшей нервной деятельности в частности, является существенным дополнением к принципам рефлекторной теории Ивана Петровича и отнюдь не противоречат духу концепции Ивана Петровича, наоборот, представляет собой тот методологический принцип, который неизбежно должен был стать одним из руководящих принципов в учении об условных рефлексах. Учение о специфической человеческой высшей нервной деятельности в отличие от высшей нервной деятельности животных не могло быть осуществлено без надлежащего применения историко-генетического эволюционного подхода Л.А. Орбели. Этот весьма важный факт свидетельствует о той идеологической близости воззрений Ивана Петровича Павлова и его ближайшего сотрудника и преемника Л.А. Орбели, которая дает возможность последнему решать узловые вопросы дальнейшего развития гениального учения Ивана Петровича.
В заключение автор также правильно говорит: «Мы глубоко убеждены, что рефлекторная теория не только не стала препятствием для развития научной мысли (как это утверждает Лешли), но что метод Ивана Петровича, основанный на принципе этой теории еще неопределенно долгое время будет служить интересам развития материалистического мировоззрения. И тот, кто утверждает, что метод Ивана Петровича изжил самого себя, тот свидетельствует только о том, что он сам изжил свои возможности в использовании этого метода».*
И сейчас среди «наследников» Ивана Петровича Павлова есть такие, которые хотят свой воззрения выдавать за павловские и свои мысли стараются приписать Ивану Петровичу. Тот же самый «наследник», видимо, из зависти к моему успеху в деле Ивана Петровича Павлова всюду, где мог, распускал слухи, что это не мои работы, а Ивана Петровича, так как он большую часть своего времени посвящал мне. Чудак, потому-то и посвящал, что с большим интересом наблюдал со мной вместе за ходом опытов, и все данные, получаемые мной в его отсутствие, также подтверждались в его присутствии, что иногда отсутствовало у других его учеников. Поэтому он мне верил как самому себе («цифры Марии Капитоновны мои цифры» – сказал он Анрепу).
На днях я узнала, что и работы писал мне Иван Петрович. Конечно, это для меня лестно, значит, я усвоила стиль простого изложения Ивана Петровича. Только недогадливый «наследник» забыл что-нибудь новое придумать, так как после смерти Ивана Петровича за 8-летний период моей работы у Л.А. Орбели я провела и оформила гораздо больше работ, чем у Ивана Петровича «за 10 лет», и работ, имеющих большое практическое, жизненное значение. Кто же их за меня вел и писал после смерти Ивана Петровича? Вероятно, дух святой, так как Леон Абгарович не мог! Он слишком занят!
Возвращаюсь к прекрасной диссертации Вацуро. Обладая великолепным литературным языком, к сожалению, он слишком злоупотребляет иностранными словами, часто специальными, так что даже мне, специально занимающейся условными рефлексами, не сразу можно было понять некоторые его выражения, например «Гаптика», догадывалась по смыслу. Это портит впечатление и совершенно не нужно. Русский язык такой богатый язык. Я так люблю язык Ивана Петровича, язык Сталина и Л.А. Орбели. И сама всегда стараюсь излагать свой материал как можно проще, чтобы быть понятной всем. Правда, я пишу всегда одним взмахом. Я знаю, что некоторые это считают моим недостатком, а я, наоборот, достоинством.
На днях в журнале «Британский Союзник» я прочла статью популярного английского писателя и педагога, профессора кафедры английской литературы в Кембриджском университете Артура Куиллера Куча. Я обратила особое внимание на одно место в его статье, где он говорит: «Если любишь свою страну – храни чистоту своего языка. Выражай свою мысль ясно. Придерживайся старых англосаксонских выражений, не наряжай свою фразу в иноземный мундир». Непременно покажу ему это выражение! Хотя он согласился со мной, что слишком уже злоупотреблял непонятными для многих терминами.
* - Уже лет 18 тому назад в разгаре развития учения Ивана Петровича о высшей нервной деятельности один из учеников Ивана Петровича, теперь умерший, говорил в беседе с другим сотрудником, приглашая его покинуть Ивана Петровича и пойти к нему работать, говоря, что Иван Петрович уже выдохся.
